Особняк на Рейне - Светлана Березовская

Стефан бегло просмотрел предоставленные ему документы, после чего встал и покинул кабинет, бросив напоследок подопечным:

– Вы оба отлично потрудились. Отдыхайте пока. Если понадобитесь, я вас вызову.

Стефан направился в кабинет к шефу полиции, доложить об успехах операции. Хотя об успехах здесь речи даже и не могло быть, ибо объект сбежал за границу. После полученного разрешения, Стефан вошел в просторный кабинет. Шеф в это время сидел за своим столом с чашкой кофе в руках. Ему тоже не спалось.

– Докладываете? – поинтересовался он.

Стефан кивнул.

– Обыск в квартире никаких результатов не дал, однако нам удалось узнать, что фон Дитрих совсем недавно покинул ее. Мои подопечные предоставили мне информацию, которая доказывает, что его нет ни в Берлине, ни в Германии вообще.

Стефан протянул шефу список имен. Бегло просмотрев его взглядом, тот с недоверием посмотрел на инспектора.

– Хотите сказать, что он сейчас в России? – поинтересовался шеф.

– Именно, – ответил Рихтер. – Возможно, нам удастся арестовать его там?

Но собеседник, почему-то, наотрез отказался от такой идеи.

– Искать кого-то в огромной России – это почти то же самое, что и искать иголку в стоге сена, – отказался он. – Тем более, это внутреннее дело Германии, которое ни в коем случае нельзя выносить на мировое обозрение.

– И что нам делать? – задал вполне обоснованный вопрос Стефан. На что шеф ответил:

– Ну, вы же полицейский инспектор, не я. Он же должен вернуться. Устройте засаду, установите слежку за домом – придумайте что-нибудь!

– А вы будете в это время сидеть и уничтожать запас пончиков? – съязвил Стефан.

Шеф одарил инспектора холодным недовольным взглядом.

– Если вы сами ничего не сделаете, мне придется вас заставить, – предупредил он, и на его лице появилась злая ухмылка, – и тогда…

– Не надо напоминать мне, что бывает «тогда»! – Стефан резко перебил шефа, причем вид у него был встревоженный и даже напуганный. Видимо, он на своей собственной шкуре уже понял, что бывает «тогда».

Шеф хмыкнул.

– В таком случае, предпримите что-нибудь, что в ваших силах. Пока фон Дитрих в России, мы ничего не можем сделать, однако, как только он окажется на земле Германии, арестуйте его.

Повисла пауза. Стефан понимал, что другого варианта справиться с волнующим его вопросом может не предвидеться, поэтому он прервал тишину вопросом:

– Шеф, а зачем мы вообще его разыскиваем? Он ведь важная политическая фигура, а не какой-то там непонятный субъект. Что он такого сделал?

Этот вопрос, видимо, очень озадачил даже шефа. Некоторое время он рассуждал, после чего ответил более спокойным тоном:

– Поверите вы мне или нет, но я сам не знаю ответа на ваш вопрос.

Рихтер удивленно покосился на шефа.

– Как этот так? – недоумевал он.

– Я понятия не имею, что он такого натворил и где он перешел дорогу правительству, но это должно быть нечто важное, поскольку приказ найти его и арестовать дал, никогда не угадаете, кто: сам канцлер Кёниг!

– Сам Канцлер?! – переспросил Стефан. Что же такого должен был натворить этот деятель, если его объявил в розыск глава государства? Оставалось только гадать…

Шеф кивнул, после чего заявил:

– Возвращайтесь к своим обязанностям и не заставляйте меня вспоминать о вашем нелюбимом «тогда», инспектор. Не валяйте дурака.

Рихтер молча покинул кабинет шефа. Он надеялся, что ситуация прояснится, однако нет: все стало еще более запутанным, особенно после заявления, что приказ арестовать Альбена фон Дитриха отдал сам канцлер Адольф Кёниг. Это многое значило. Получается, у Канцлера были личные счеты с этим типом? Стефан слабо разбирался во всех тонкостях политики, однако даже с его точки зрения происходящее вокруг фон Дитриха казалось какой-то фантастикой несусветной. Наконец, он остановился на мысли, что никто не даст ему ответа на этот вопрос, поэтому Стефан уныло поплелся в свой кабинет, где его ждала груда непонятной работы.

– Внимание, пассажиры, говорит капитан корабля. Через двадцать минут мы прибываем в Санкт-Петербург. В аэропорту Санкт-Петербурга сейчас -15, российское время – 11.00, – в салоне авиалайнера раздался голос пилота. Альбен и Хенсель открыли глаза. Прошло уже два часа с тех пор, как они покинули Берлин. Интересно, что сейчас там происходит? Знать этого они не могли. Альбен первым делом перевел стрелки на часах: теперь ему предстояло жить по российскому времени. Хенсель сделал тоже самое.

– И все-таки, что теперь мы будем делать? – поинтересовался Альбен у друга.

Лебнир окинул взглядом салон самолета. Слишком много людей. Хенсель не решился бы разговаривать о таких вещах при большом скоплении народа.

– Просто доверься мне, – попросил он.

Альбен после небольшой паузы кивнул:

– Хорошо. Полагаюсь в этом деле на тебя.

Фон Дитрих не был в курсе связей Хенселя, однако предполагал, что это связано с «Сопротивлением». В их положении это вполне имело место быть.

Самолет совершил посадку. Беглецы вместе с остальными пассажирами попали в здание аэропорта. Только ступив на твердую землю, Альбен почувствовал разницу. Это не Европа, это Россия – отдельный мир, не похожий ни на какой другой. Фон Дитрих уже бывал в России пару раз с деловыми поездками, однако у него совершенно не было времени смотреть по сторонам. Теперь же он мог остановиться, оглядеться и осознать все величие этой огромной страны.

Все инстанции были пройдены, и два немца вышли из здания. Новоявленный информатор полной грудью вдохнул морозный русский воздух. Небо было затянуто белыми тучами: шел снег. Люди проходили мимо него, а фон Дитрих стоял, подняв голову, и смотрел в небо. В белое небо над Петербургом. Хенсель подтолкнул товарища вперед. Альбен мигом спустился с небес за землю и последовал за Хенселем.

– Нам нужно найти такси, – рассудил фон Дитрих.

Лебнир закивал.

– Я не сомневаюсь в твоем совершенном знании русского языка, но позволь мне говорить до поры, хорошо? – попросил он.

– Не возражаю. Тем более, ты сам предлагал довериться тебе, – напомнил Альбен.

Наконец, они нашли свободную машину.

– Куда едем? – осведомился таксист.

Хенсель назвал адрес. Машина тронулась.

– Вы, как я погляжу, не местные, – невзначай заявил водитель.

– Это так заметно? – поинтересовался Хенсель.

– Очень, – ответил водитель.

И Хенсель, и Альбен прекрасно знали русский язык и общались на нем свободно, однако немецкий акцент и особенности произношения прямо заявляли о нерусском происхождении. Это было, возможно, единственным признаком, по которому можно было выделить Альбена и Хенселя из толпы. Но их могли легко принять за туристов: Санкт-Петербург пользовался большим интересом. Этот город привлекал людей бесчисленными каналами, мостами и мостиками, величавым зрелищем развода мостов, а летом манил людей своими неописуемыми белыми ночами.

Пока Хенсель и Альбен прокладывали свой путь сквозь оживленные петербургские улочки, фон Дитрих, прильнув к окну, внимательно рассматривал все вокруг него. Санкт-Петербург – не Берлин, здесь нет небоскребов выше тридцати этажей, только дома весьма интересной постройки. Многие здания Петербурга остались такими же, какими были двух веков назад, с причудливой лепниной на фасаде, миниатюрными балкончиками… Те, что уцелели в годы Второй мировой войны. Остальные были отстроены, возведены новые, в том числе и известны дома-колодцы. Альбен глядел за стекло, словно ребенок в магазине игрушек. Хенсель заметил это и, усмехнувшись, поинтересовался на немецком:

– Никогда не был в Санкт-Петербурге?

– Был, конечно, вот только у меня не было времени смотреть по сторонам, – ответил Альбен, не отрываясь от окна.

«Немцы, – подумал водитель. – Вроде, туристы, а в такую даль на такси тащатся… Куда, интересно?»

Когда, наконец, товарищи добрались до пункта назначения, окончательно рассвело. Хенсель расплатился с водителем: у него очень кстати завалялась в кошельке российская валюта. Фон Дитрих и Лебнир вышли из машины и оказались на широкой улице, видимо, в спальном районе города, по крайней мере, так рассудил Альбен: высоток нет, только длинные многоэтажки до десяти этажей высотой. Планировка города совершенно отличалась от европейских городов. На это стоило обратить внимание.

– Что это за улица? – поинтересовался Альбен, осматриваясь по сторонам.

– Гражданский проспект, – ответил Хенсель. Пару секунд он вспоминал что-то, после чего направился в сторону одного из домов, позвав друга за собой.

– Куда мы? – Альбен заметил, что за последние два часа он только и делал, что задавал вопросы.

– Не догадываешься? – вопросом на вопрос ответил Хенсель.

– Неужели к русским?